Насонова В.И. "Семья сказителей Ремезовых"

Материал из Ремезовы.Ру
Перейти к: навигация, поиск

Как на пудожской то на земелюшке
Да на дивном то, на озере Купеческом
Проживали наши деды да родители
Все былинщики да сказители.


Передо мной родословная нашего дедушки, пудожского сказителя, Ремезова Никиты Антоновича, которую недавно прислала Ж. Гвоздева, старший научный сотрудник музея - заповедника «Кижи». И хочется понять, откуда у нас в семье Ремезовых (вариант фамилии Ремизовы) такие разные дети (у Ивана Никитича и Марии Ивановны): шутник и балагур Александр, Надежда, которая и сейчас может придумать былину про родную школу, хваткие на работу, общительные Василий и Николай, душевные рассказчики Галина, Татьяна, Александра, Таисия, да и для меня не составляет трудности придумать рассказ, частушку.

С детства мы все гордились тем, что у нас не простой дедушка, а былинщик и сказитель, в доме хранились книги с былинами и портретами деда, к отцу, Ремезову Ивану Никитичу, постоянно приезжали собиратели фольклора и записывали сказки, песни. Сказки знала бабушка Ремизова Ксения Егоровна, отличалась складыванием побывальщины и тётя, Амозова Варвара Никитична. И захотелось весь материал о династии сказителей Ремезовых собрать воедино, используя известные книги о пудожских сказителях, воспоминания родственников.

Дедушку, Ремезова Никиту Антоновича мы не видели, он умер рано, а вот бабушку все прекрасно помним:


«Котушко-коток
Из-за морьица притёк,
Много сну наволок –
Целый полный коробок,
Всим он робяткам раздаривает:
«Дайко-ко нашей-то Валюшке больше всих,
да спать подольше всих».
У кота-кота была мачеха лиха:
Била кота, колотила кота,
ударила кота по середке живота,
Сломила у кота да на боку два ребра.
Выстал кот на печку, порасплакался,
Нашей-то Валюшке разжалился:
«Дивья тебе, Валя, у тя матушка родна,
Не бъёт тебя да не колотит никогда».

(«Русский детский фольклор Карелии», зап.1961г.).


Напевала бабушка, сказительница Ксения Егоровна Ремезова нам, своим внукам качая колыбельку. Таким образом, не умея ещё говорить, мы знакомились с устным народным творчеством. А бабушкины сказки? Ребята из всей деревни Алексеево, что стоит на берегу Купецкого озера, собирались вокруг Ксении Егоровны и, затаив дыхание, слушали её волшебные сказки. У нашей бабушки детства, можно сказать, не было, с 3 лет оставшись без отца, с 6 лет она уже ходила в пестуньях, наверное, поэтому и старалась отдать всю ласку, доброту нам, внукам. Собиратели фольклора приезжали в 1961 году, записали от Ксении Егоровны ряд сказок, предание о Рахте, баллады, и духовные стихи, былины «Илью Муромца», «Ермака Тимофеевича», «Добрыню». Чтобы она ни рассказывала, она всегда ссылалась на мужа, Ремизова Никиту Антоновича, как на первоисточник, но в тоже время собиратели отмечают, что тексты некоторых былин значительно отличаются по содержанию, видимо ей приходилось слышать их из другого источника. В течение трёх дней, по 6-7 часов продолжались записи от Ксении Егоровны, она охотно рассказывала всё, что могла вспомнить.

Дед, Никита Антонович Ремезов, родился в 1877 году. Жизнь его – тяжёлая жизнь крестьянина дореволюционной России. Он не получил никакого образования, но в этих условиях сохранил свой живой ум и весёлый характер. С 12 лет ему пришлось ходить вязать сети, а летом к богатым бороновать ездил. Став старше, пошёл дрова пилить на биржах, вот там Никита Антонович и научился петь старины. Вечера в лесных зимних избушках заполнялись и скрашивались сказыванием былин и сказок.

Папа, Иван Никитич Ремезов, вспоминал, что иногда и места нет в избушке, а деду всегда место находилось, Дед говорил: «Встану посерёдке избы и рассказываю, пользовался известностью. Старым старины спою, а молодым сказки рассказываю смешные. И цайницек согреют, и ужин приготовят, только рассказывай».

Затем Никиту Антоновича призвали на первую мировую войну. Был он и в Карпатах, и в Румынии. Был в Питере, видел Керенского, участвовал в июльской демонстрации 1917 года, которую Временное правительство утопило в крови.

Никита Антонович слышал, что Ленин стоял за крестьян, и он голосовал за Ленина: «Напишем фамилию и спустим. Мнекова товарищи написали «За Ленина». Потом их отпустили домой.

Уникальный сказитель, живший на озере Купецком, был замечен зимней экспедицией Института культуры 1938 года. Собиратель фольклора Ломакина И.В. впервые упомянула имя Н.А. Ремезова как одного из выявленных сказителей, затем его вызвали в КНИИК, где произведены были записи с голоса всех былин.

«Никита Антонович стоит в роду Ремезовых особняком. Это человек большого таланта и ума. Он славно растил хлеб, отменно плел рыбацкие сети, плотничал и столярничал. Но лучше всего пел былины, которые слышал от алексеевского старика Семина. И недюжинная память до слова сохранила их. Сочинял он и сам, улегшись после тяжелого трудового дня на лавку. Былины Ремезова – золотой и неоценимый фонд русского народного творчества» – писал Н.Ермолович.

Выглядел Никита Антонович в то время довольно-таки интересно: небольшого роста, очень моложавый, кряжистый и очень подвижный, с чёрными, как смоль волосами, ходил всегда в войлочной шляпе, в высоких сапогах. Смуглое, живое симпатичное лицо с большими красивыми глазами и чёрной маленькой бородкой напоминало скорее жителя Кавказа. Словоохотливый, ироничный, сметливый, острый в непрерывных затеях и выдумках, Никита Антонович шутил, что проходили, мол, мимо цыгане, да и променяли его на поросёнка, так что он «чиган». На чей-то вопрос, а зачем тогда понадобился отцу с матерью, ведь своих детей было много, он, не задумываясь, отвечал:

«Так ведь сначала детей не было, а как я пондравился, завелися».

Кто- то из односельчан не стерпел:

«Никита, не ври! У тебя 2 брата старших было»

« А они меня потом обогнали. Знаешь, ведь какой я неторопкий» - отвечал, посмеиваясь, дед. И всем было ясно, что это не ложь, а забава. Мужик ведь честнейший и добрый. Любил Никита Антонович пошутить, посмеяться, в быту, где это нужно и можно, вставлял острое меткое слово. Всякий вымысел, небылицу передавал так, что запросто вводил слушателя в заблуждение. Папа не раз рассказывал, как дед говорил о жизни в колхозе: «Всё хорошо, а вот стали строить мост, слеги под него 2 месяца секли 2 колхоза, и когда везли бревно – комель шёл в январе, а вершина в апреле. На этот пень собирается скотина на весь день, а у быков колхозных такие рога, что если один пастух с трубкой сядет на рог, а другой на второй, так и не слышат друг друга». И слушатели не могли понять, где, правда, где вымысел – с таким серьёзным видом дед всё рассказывал.

Но обычно лукавая улыбка не сходила с лица деда. Папа рассказывал, что по вечерам к ним послушать его сказки собирались мужики, человек по десять. Дед, рассказывая сказки, одновременно обычно чинил обувь, и обязательно, незаметно кого-нибудь из слушателей «прибивал» к лавке. Любил дед шутить и с детворой. Зазывал «фотографировать» (наверное, после поездки в Петрозаводск). Садил на стул и заранее испачканными в саже руками поправлял положение лица, а затем, шутя, «фотографировал». Вот, наверное, ребята смеялись, увидев очередного испачканного сажей «клиента» деда.

Часто к Никите Антоновичу обращались за советом девчата. С видом знахаря, спрятав улыбку, он шептал на ушко самые немыслимые советы, как «присушить» парня. Мужикам сказки расскажет, да с эротическим уклоном. «Если мужикам-старикам, то про хлеб, про землю, а молодым мужикам про то и про сё – заветное, женщинам и молодым девушкам – про женихов».

Былины, и те дед не мог спокойно петь, исполнял на плясовой мотив, что характерно для его характера. Его былины очень своеобразны, что всецело обусловлено его индивидуальными особенностями как сказителя. В своих былинах Никита Антонович даёт яркую характеристику Илье Муромцу, Владимиру, Дику Степановичу. Это был исполнитель – артист. И пел он их не «как угодно», а обязательно так, как ему хочется, и был уверен, что именно так и надо, что так всегда было и что иначе и быть не может. Если исполнитель замечал, что слушатели не собираются его как-нибудь угостить, Никита Антонович заканчивал былину такими словами:


«На столах будто вымыто,
Не стоят вина виноградные,
не лежат папиросочки забавные,
не стоит под столом зелёная водочка,
Не поёт у старика больше глоточка»


А если его угощали, Никита Антонович пел по-другому:


«Как у нас было во Россиюшке –
на столах было полным-полно
находились вина виноградные,
лежали папиросочки забавный.
Ну, поёт у старичка глоточка».


Дед принадлежал к числу способных мастеров устного народного творчества. Симпатии Никиты Антоновича всегда на стороне сильных, смелых, правдивых героев былин. К былинам подходил сознательно, делал замечания к описываемым событиям по окончании былин. Стоило коснуться «родословной» отдельных героев русских былин, сразу же приводились десятки фактов, «неопровержимо» доказывающих происхождение того или иного героя. Даже о своих родственниках невозможно было бы сказать больше. Из записей Г. Н. Париловой в июле 1940 г.: «Работать с Никитой Антоновичем Ремизовым приятно, чувствуется большая любовь к поэтическому слову, искренность в том, что он составил, в том, что он поёт».

Обладая хорошей памятью, будучи творчески одарённым человеком, он не только пересказывал слышанные им некогда былины, но и обогащал их новыми, лично им привнесёнными красками. В последние два года дед сам сочинял былины на современные темы. Придумать новую былину – дело трудное – обычный сказитель становится писателем, поэтом. Нужны новые слова, словосочетания. Но больше любил Никита Антонович сказки «Вот сказки – это другое дело, это все уважают» Его, как хорошего сказочника очень стесняли строгие рамки былинной поэтики, традиционные сюжеты. Для него совершенно не обязательно придерживаться определенного текста. Хороший сказочник – умеющий, по его выражению «лепить» сказки. Не в его характере вести повествование монотонным, былинным слогом, он охотнее соглашается пошутить, побалагурить, поэтому, исполняя Добрыню и Маринку на плясовой мотив, дед притоптывал ногой.

В 1939 году Никита Антонович ездил на конференцию сказителей в Петрозаводск, принимал активное участие в работе конференции и исполнял свои былины. Активно переписывался с Карельским НИИ, рассказывал о своей жизни, присылал им свои новые былины. И просил бумагу, писать было не на чём, а сказок в запасе было много. В своих статьях работники НИИК отмечали, что необходимо шире изучить творчество сказителя, что в дальнейшем от него, как талантливого сказителя – импровизатора можно ожидать удачных результатов. Да и сам дед, прося бумаги, писал: «То охота бы сказки оставить на верх земли, а то я старой, помру и унесу с собой». И очень жаль, что всего 4 года успели собиратели поработать с ним. Умер Никита Антонович в феврале 42 года на 63 году.

Георгий Стронк, народный художник Карелии, был хорошо знаком с Никитой Антоновичем, приезжая к Алексеево, они часто гуляли вместе. В своей книге «По Карелии» он пишет: «С тех пор прошло много лет. Людей этих давно уже нет на свете, а в памяти они как живые. И невозможно забыть ни их колоритного внешнего облика, ни привычек, ни удивительных рассказов о далёком прошлом. Ремизова я нарисовал в обществе его любимой собаки, с которой он был неразлучен и изображению которой радовался больше, чем собственному». Долго портрет этот был у Г.Стронка, путешествовал по выставкам, а затем был подарен одному из музеев Петрозаводска, откуда и был выкуплен родственниками. И сейчас Никита Антонович «вернулся на родину», в Авдеево, его портрет находится в квартире внучки, Зеленько Надежды Ивановны.

Былина – не музейный экспонат, который может веками лежать на полке, пока не понадобится. Она умирает вместе с людьми, её знающими, если её вовремя не подхватят, если кто-нибудь не захочет запомнить, потом спеть. Известный фольклорист Ю.А. Новиков относил Н.А.Ремизова к типу сказителей-любителей или импровизаторам, у них обычно не находилось последователей, но Никита Антонович передал своё мастерство одному из сыновей – Ивану.

Иван Никитич Ремезов родился в 1909 году, также, как и его отец, с 11 лет ходил на сплав, на лесозаготовку, там и видел творчество Никиты Антоновича, видел каким востребованным тот был. В 26 лет Иван Никитич уже был председателем колхоза, был на финской войне, на отечественной, четыре ранения получил.

В семье у Ремезова Ивана Никитича было девять детей, всех воспитал, всем дал образование. Виктор Смирнов писал про него: «Почему он притягивает к себе людей? Может, как говорят теперь, у него сильное биополе. А может, за то, что никуда ни уехал, прожил всю жизнь на виду у односельчан, с ними пережил самые трудные годы нашей истории и разделил беду и радость. Широта души его в умении понять людей, поддержать каждого словом, шуткой и стоящим делом. Скорее всего – всё вместе. Дети говорят, что отец более всего ценит две вещи в людях: умение работать и верность слову».

Иван Никитич знал былины, был замечательным сказочником, рассказывал духовные стихи и пел их прекрасным сильным голосом; к тому же он был интереснейшим рассказчиком. В фонотеке ИЯЛИ КНЦ РАН хранятся материалы, записанные от него. Иван Никитич продолжил манеру сказочника-балагура. Он стремился не просто рассказать, но и разыграть повествуемые события, в качестве иллюстрируемого материала используя жесты, мимику, интонацию голоса. Это был не просто рассказ, а настоящий народный театр, когда сказочник перевоплощался в тех героев, о которых шла речь.

Иван Никитич был человеком гостеприимным, легко вступал в контакт с собирателями, рассказывал сказки антипоповского характера, часто «с картинками», пел песни.

Интерес к сказке сохранила и Варвара Никитична Амозова, дочь Никиты Антоновича. В деревне Варвара Никитична пользовалась репутацией «песельницы, которая много всего знает», Иван Никитич вспоминал, что она очень легко складывала стихи по каждому случаю, произошедшему в колхозе, у неё тут же звучали рифмы. И от неё записаны сказки.

Продолжаются фольклорные традиции в семье Ремезовых и сейчас. Собираясь на любой юбилей, мы обязательно сочиняем былину об имениннике.

Хочется приложить былину директора Авдеевской школы Зеленько Н.И. о своей школе:


Как во славном районе, да Пудоге
Посреди села-деревни Авдеевской
Стоит школа наша, школа белокаменна
У самого озерушка Купеческа
Народными традициями вскормлена,
На любви чести да совести замешана,
На любви чести да совести замешана,
Трудом добром да ласкою украшена.
Как сбегаются в школу красны девицы,
Красны девицы да добры молодцы.
Да научат их тут уму-разуму.
И труд любить и здоровым быть,
Семью почитать, да слово крепко держать
А и дело себе на всю жизнь выбирать
А на школе той деревенька держится,
Да на школу деревня надеется,
Как на солнышко ясно да в ненастный день.
И одна забота школы есть заботушка,
Как поднять детишечек авдеевских.
Детишек поднять да им силушку дать
Лад в своей родной деревеньке держать,
Лад в своей родной Рассеюшке держать,
Да достойно судьбу свою жить-проживать


Время сейчас другое, и сочиняется по-другому, и внуки, унаследовавшие гены деда и прадеда сочиняют стихотворения о жизни современной:


Жизнь прекрасна! Надо только
Разглядеть ее красу,
Не задумываясь: «Сколько
Я в кармане унесу».
Жизнь прекрасна! Все мгновенья
Бесконечны и ясны.
А терзанья и сомненья
Так бессмысленно пусты.
Жизнь прекрасна! Утро, вечер,
День и ночь – в них вечный смысл.
Хочешь – можешь быть беспечен,
Хочешь, за мечты борись.
Жизнь прекрасна! Надо только
Разглядеть ее красу
Не задумываясь – «сколько
Я в кармане унесу».

Правнучка Н.А.Ремизова Мария Зеленько.

В этом стихотворении большой смысл. Наш дед и отец жили, радуясь жизни, не задумываясь, что через много-много лет дети, внуки, правнуки будут гордится своей родословной, тем, что они тоже принадлежат семье Ремезовых.

Хочется рассказ о своей семье закончить словами В.Смирнова: «Такие семьи, как род Ремезовых, оставили слишком заметный след в судьбе пудожской земли. Из таких семей и состояла наша древняя культура».

Используемая литература

  • Былины Пудожского края. 1941 г.
  • Н.Ермолович «Семья Ремезовых» «Знамя труда», 9 октября 1971 г.
  • Г.Стронк «По Карелии». 1979 г.
  • Русские сказители Карелии К.В.Чистов. 1980 г.
  • Русские Народные сказки пудожского края. 1982 г.
  • Газета «Пудожский вестник» декабрь 1991 год, В.Смирнов «Деревенское озеро».
  • Русский детский фольклор Карелии. 1991 г.
  • Кижский вестник 2002 г.
  • Носители фольклорных традиций (Пудожский район Карелии). 2003 г.